На сегодня из 93 шахт Донбасса работают лишь 24. По данным заместителя министра энергетики и угольной промышленности Украины Юрия Зюкова, шахты, которые в результате боевых действий прекратили работу, в прошлом году добыли 32 миллиона тонн угля, что составляет 40% от общего количества добытого в Украине антрацита.

Основные объемы угля, в том числе высококалорийного и энергетического, добывались на шахтах Донбасса, но по известным причинам собственная добыча стала практически невозможной. Половина электроэнергии, вырабатываемой в Украине, генерируют АЭС, остальные производят ТЭС путем сжигания газа и угля. Нехватка газа и остановка шахт вызвали дефицит энергоносителей и электроэнергии.

Зато остались так называемые копанки, где нелегально добывают уголь карьерным или подземным способом. Они на Донбассе существовали всегда. Жители поселков Ворошиловградщины и вокруг Юзовки (так раньше назывались Луганск и Донецк) добывали уголь для бытовых нужд чуть ли не на своих огородах. И лишь с середины 90-х, когда под видом нерентабельности закрылись многие промышленные шахты, добыча угля в копанках превратилась в сверхдоходный промысел.

Попавшие под сокращение местные шахтеры быстро сообразили, что буквально под их ногами остается немало уголька, который, в принципе, можно достать. А поднимать на-гора «черное золото» несмотря на трудности, было единственным способом заработать на жизнь, которому их в свое время научило государство. И «первопроходцы» на свой страх и риск опять полезли под землю. Выгодность нелегальной добычи немедленно оценили теневые дельцы: минишахты повсеместно были взяты под контроль криминальными группировками, которые, заплатив за прикрытие милиции и прокуратуре, выкупали добытое и эшелонами отправляли потребителям.

В начале «нулевых» начался процесс скандально известной «реструктуризации» украинского углепрома, и некоторые политические деятели начали борьбу с копанками. Заголовки многих отечественных изданий запестрели вопросами типа «Кому выгодно?», и в публикациях давали ответ, что выгодно Наталье Королевской, собственнику «Ровенькиантрацит» Ринату Ахметову (компания «ДТЭК»), сыну парламентария Александра Ефремова - Игорю. Освещалось, что большинство копанок были привлечены в структуру работы корпораций, близких к экс-президенту Виктору Януковичу и его старшему сыну. Правда, позже СМИ в обсуждениях «черного бизнеса» затихли. Видно, его руководители каким-то образом договорились, и от копанок отстали.

Сегодня шахтеры, как, впрочем, и всегда, воюют с природой, недрами и играют со смертью. Мы поговорили об этом с человеком, попросившим не называть его имени.

Он работает в копанках где-то под Шахтерском, и рассказал о реальном положении дел в этой «нелегальной отрасли».

- Когда вы стали участвовать в кустарной добыче угля?

- Еще в советское время. Копал подвал во дворе и попал на «язык» (или «хвост» - так у местных называется обнаруженное месторождение угля - ред.). Помню, глубина тогда была метр-полтора. Пошел копать в ширину, уже не один - артелью, и получили четырехкилометровый пласт. Вот с тех пор и ищем. А если находим, копаем, пока не упремся в точку, где воздуха не хватает.

- А как копаете - лопатами?

- Раньше лопатами, теперь труд механизировали.

- Какие орудия используете для добычи угля?

- Для отбойки используем пики и кувалды. Доходим до глубины, когда циркуляция воздуха становится слабой - тогда останавливаемся, на глубине где-то 30-50 метров. Это и есть копанка. Самое интересное, что верхние слои угля при СССР были стратегическим запасом. На большой глубине добывать невыгодно, а на случай чрезвычайного положения имеются верхние слои почвы, которые вскрываются для легкой добычи залежей открытым способом. У нас паровозы, электростанции работают на угле. Все это создавалось еще в советские времена, и уголь верхних пластов держался для того, чтобы в случае войны легко добыть и загрузить объекты, избежав остановки производства.

- Но как можно незаконно и бесконтрольно вмешиваться в недра?

- Легко. Разработчики арендуют в каком-нибудь хозяйстве поле, и мы каждые сто метров копаем. Потом, получив большую глубину, поворачиваем влево-вправо друг от друга и соединяемся. Далее, от места соединения, идем вверх. Вот так и выгребаем пласты. После того как уголь извлечен, выработку бросаем. Образовавшиеся дыры заполняем водой, чтобы земля не провалилась, так как плотность воды удерживает верхний слой почвы.

- А кто эти разработчики?

- Какая нам разница? Лишь бы деньги своевременно выплачивали.

- Уголь сегодня добывается для собственного употребления или для продажи?

- Для продажи, конечно. По три «КАМАЗа» в сутки накапываем - тонн тридцать приблизительно. Если бригада за смену десять тонн поднимет, то это хороший результат, если нет - то ее распускают и набирают новых людей, более производительных. На месте стоимость добытого - 1000 гривен за тонну, в области поближе, например, Запорожской - две тысячи. Ну, а дальше - дороже. Чтобы продать уголь из копанки, нужно получить подтверждающие документы, что он добыт легально. С этим проблем нет: достаточно на какой-нибудь из шахт иметь приятеля, который за долю малую достанет необходимую бумажку.

- В работах задействованы местные жители?

- Чужих не принимаем - своего ресурса предостаточно. Средняя зарплата - шесть тысяч гривен. На официальных шахтах, которые работают, - восемь-девять. Конечно, там выгоднее - соцстрах, безопасность труда, но попробуй устройся! Мы, рабочие, хоть и получаем деньги по факту отгрузки, однако условия работы невыносимые. Высота выработок не превышает одного метра, поэтому продвигаемся по ним только на четвереньках и работаем почти 12 часов в таком положении. Техника безопасности не соблюдается, рискуем, но жить-то надо...

Запасов угля в Донбассе достаточно, говорят, минимум лет на двести хватит. Перед своим свержением Виктор Янукович подписал с китайцами соглашение по строительству двух заводов для газификации угля. Один из них должен был быть в Луганской области. Судьба этого контракта туманна.

Наталья Елиссева

Материал предоставлен газетой "Позиция"